Rambler's Top100

Хронология

ДИАЛОГИ С ГИТАРОЙ

Никольский

Никольский — человек поколения, которое дало «мастеров семидесятых»: Макаревнча, Градского, Ситковецкого, Алексея Романова...

Эта музыка, между прочим, вполне жива и имеет достаточно массовую и верную группу поклонников. Я убедился в этом, побывав на серии концертов «Ностальгия» в Большом концертном зале Олимпийской деревни в Москве. Рядом были эффектный Крис Кельми, «металлический» «Тайм-аут», изысканный «Нюанс» (замечательная группа, требующая отдельного разговора, но, к сожалению, уходившая со сцены, можно сказать, под аккомпанемент собственных каблуков). Однако истинным героем вечера — и единственным подлинно «ностальгическим» артистом в этом подборе — был Никольский. Его мягкие, добрые баллады...

Никольский никогда не пытается «взять» слушателя внешним приемом, бьющим наотмашь эффектом, костюмом, экстравагантной прической. Как и двадцать лет тому назад, он прост и безыскусен. Его сценический образ — прямая противоположность большинству нынешних звезд: никаких дьявольских взглядов, золоченых пиджаков или брумелевских прыжков под потолок. Поэт-музыкант, рок-бард, спокойно и задумчиво беседующий со своими слушателями. То есть образ скорее близкий к Жоржу Брассансу или булату Окуджаве, чем к Майклу Джексону или Оззи Озборну.

Никольский поет лишь свои собственные вещи — особенно убедительно именно в авторском исполнении. Большим голосом он никогда не обладал, тембр свой со вздохом именует «стеклорезом», что, в общем-то, не совсем верно. Он повествователен, задумчив, искренен — и в этом, пожалуй, основное отличие от массы эстрадных вокалистов, у которых в каждой ноте ощущается сделанность, придуманность. Среди песен Никольского преобладают лирические, порой даже философские по настроению. Песни-монологи, песни-речитативы, песни-размышления. О себе, о своем поколении, о его судьбах... В этой лирике ощутима и социальность, хотя песен-лозунгов, песен-сатир, вообще «песен напрямую», в лоб у него почти нет.

Стилистически, как я уже сказал, — рок-бард. Пересечение жестко-напористых ритмов рока и бардовских размышлений вслух, омузыкаленная поэзия, диалоги с гитарой. И хотя Костя и его группа (она именовалась сначала «Зеркало мира», а сейчас взяла старое название — знаменитого некогда «Воскресенья») часто выступают в больших стадионных программах, лучше всего они звучат в более камерной обстановке, когда первые ряды слушателей не отделены какими-то спецбарьерами и охраной, когда можно видеть глаза слушателей и как бы ощущать ритм их сердец. Кстати, Никольский нисколько не теряет, выступая в первой части своего концерта вообще без электронно-барабанного антуража, с простой акустической гитарой...

Теперь немного о нем самом.

Костя — москвич. И кстати, его первым увлечением был арбатский цикл Окуджавы — «Последний троллейбус», «За что ж вы Ваньку-то Морозова», «Вы слышите — грохочут сапоги»... Потом стал сочинять свои песни. Мелодии рождались легко. Со словами было по-разному; иногда «строка не шла». Совершенно не представлял себе — откуда вообще берутся песенные тексты. Отец посоветовал взять что-либо из классики, — скажем, из Блока. Пытался. Однако опять не вышло — иной ритм, совсем другая «музыка стиха», несовпадение внутреннего пульса. В 1969 году написал «антивоенную» песню «Ты хотел увидеть мир». Прочитал, что в Штатах рекламируется военная служба. Родились строчки:

Улыбнись миру,
Попрощайся с лирой,
Поцелуй жену —
И иди на войну!

Косте было тогда восемнадцать лет. Еще не знал, кем быть, как сложится жизнь дальше. Но знал, что будет музыкантом. Хоть каким-то образом должен прикасаться к музыке. Для начала пошел в ассистенты звукооператора в телеобъединение «Экран», хотя вскоре понял, что тут насидишься в «мальчиках», таская «Нагру» не один год. До самостоятельной работы оказалось далеко... Зашел с другой стороны — в 1974 году стал гитаристом вокально-инструментального ансамбля Стаса Намина «Цветы». На гитаре, впрочем, тогда тоже особо не блистал, но у Намина был далекий прицел — Костя был нужен ему еще и как композитор, как автор песен... Некоторые из них давно уже ходили в «магиздате», переписываясь с пленки на пенку, — «Вольный ветер», «Музыкант», «Спой, теплый дождь». Кстати, чуть позже Никольский (вместе с другим музыкантом «Цветов», одаренным Александром Слизуновым) написал одну из первых в нашей стране песен в стиле «ретро» — «Старый рояль». Это был тогдашний (1977 год) суперхит, песню даже напечатали в Болгарии, в сборном диске, вместе с песнями Джо Дассена, «Смоки», «Иглс», Стиви Уандера. Что, естественно было поводом почувствовать себя большим человеком...

Ну а теперь несколько слов о том, как Костя Никольский стал музыкантом с дипломом. В 1980 году он решает получить более фундаментальное музыкальное образование (или, что можно-таки предположить, саму «бумажку» об образовании, диплом). В общем, становится студентом эстрадного отделения Гнесинского музыкального училища, занимается по классу гитары у Владимира Бранда (кстати, и у меня тоже учится по специальности «история стилей»: свидетельствую, что учеником был достаточно прилежным). На экзамене сыграл программу из произведений Баха, Прокофьева, Сора и джазовую балладу «Тело и душа».

Занимаясь в училище, Костя в то же время работает в ансамбле Максима Дунаевского «Фестиваль», летом и в зимние каникулы даже ездит с ними на гастроли. В репертуаре «Фестиваля» в свою очередь появляются песни Никольского... Это, так сказать, для тела. А вот для души главным становится сотрудничество с популярнейшей московской рок-группой «Воскресенье». Ансамбль этот был, с одной стороны, как бы «двойником» «Машины времени» — сходные сюжеты, манера вокала, аранжировки, — да и некоторые музыканты (ударник Сергей Кавагоэ или басист Евгений Маргулис) играли то там, то здесь. В скандальной публикации, направленной против Макаревича («Рагу из синей птицы»), по ошибке названы две «Воскресенские» песни. Но ошибка-то понятна...

Для «Воскресенья» Костя пишет «Ветерок», «О чем поет ночная птица», «Зеркало мира», «Я сам из тех».

«Воскресенье» был, безусловно, одним из любимых молодежью составов конца семидесятых. Конечно, у группы не было дисков (об этом тогда и заикнуться нельзя было), концерты шли полулегально, в любой момент их могли прекратить, смять, а музыкантов — отправить куда подальше (что и случилось с руководителем «Воскресенья» Алексеем Романовым). Но это был хороший коллектив, друзья, понимавшие тебя с полуслова. Практически это была творческая мастерская... Однако в конце концов «Воскресенье» оказалось просто раздавленным. Музыканты разбрелись кто куда. Надо было думать о своей судьбе и Никольскому. Некоторое время он работает в сборных эстрадных бригадах, затем знакомится с группой молодых музыкантов (гитарист Михаил Шевцов; вокалист Аркадий Березовский, оказавшийся одаренным звукооператором, прямо из-за пульта посреди зала певшим «второй голос» в некоторых аранжировках; на бас-гитаре сейчас играет Александр Кузьмичев; на ударных — Игорь Костиков). Удачно выступили на «Рок-панораме — 86» — сразу же последовало приглашение от Московской областной филармонии. Полтора года Никольский и его команда выступают в сборных стадионных концертах вместе с «Рондо» и «Браво».

— Хотя я люблю простое, прозрачное звучание акустической гитары, — говорит Никольский, — я все же не бард. Я — эстрадный исполнитель, рок-шансонье. Во многих песнях у нас групповой саунд и я стремлюсь добиться интересного коллективного звучания, хотя и здесь пытаюсь не перенасыщать вещи плотной инструментовкой и виртуозными соло. Это ведь в большинстве своем — баллады. О людях, о жизни — с ее печалями и радостями.

Впрочем, сейчас я понемногу включаю в свои работы и чужие стихи. Меня привлекла, например, поэзия малоизвестного у нас испанского поэта середины прошлого века Густаво Адольфо Беккера:

Без цели и без расчета,
Порывом увлечена.
Не знает стрела со взлета —
Куда вонзится она.
В мерцающем ореоле,
Не ведают две свечи —
Которой истаять вскоре,
Которой гореть в ночи...

Эти строчки из баллады «Из Беккера». А недавно мне подарили сборник стихов португальца Франсиско Песоа. Лирика, абсолютно созвучная с моими настроениями:

Небосклон туманный
С ледяной луной...
Тянет с океана
Пылью водяной...

Лирика, пейзажи, человеческие страсти. Эти работы вошли в наш новый магнитоальбом. Всего девять вещей. Может быть, эти песни будут изданы на «Мелодии»... А может, и на другой фирме. Или «пойдут в народ» магнитофонной кассетой.

...В сложных перепутьях сегодняшней эстрады, где «новая волна» соперничает с «эмигрантской лирикой», а блюз — с диско, где доминирует цыганщина и псевдо-Одесса, песни Никольского могут показаться чересчур традиционными. Это и на самом деле так. Никольский, как я уже говорил, совсем не стремится оглушить и «задавить». Голос его слегка сентиментальных баллад негромок — как биение человеческого сердца, как пульс дыхания. Он естествен.

И еще одно замечание. Это добрая музыка. В наши дни, с их переизбытком напряженности и цинизма, доброты недостает.

Доброта, красота, дружелюбие, человечность. Вот такие старомодные качества музыки Никольского.

Аркадий ПЕТРОВ (Журнал «Клуб и художественная самодеятельность»)