Вокруг сказки, Из чего она делается Опции

[Арслонг]

Текст №1.

Изобретение сказки

Сказки не нужно читать, их нужно делать. Делайте сказки для ваших детей, это вам зачтется. Не думайте о форме и о сюжете, эти вещи тащите как придется, думайте только о любви и добре, и сказка получится.
Так как-то получилось, что мой единственный сын не очень-то любит сказки. Нет, если ему читают, то он, разумеется, слушает, но как-то, знаете, спокойно, без, знаете, ажиотажа. А если ему не говорить о сказках, то сам он о них никогда и не вспомнит. Вот так бы и не получился из меня сказочник, если бы меня не пригласили дядькой к одному трехлетнему разбойнику. В роль дядьки входило: забрать из садика, привести домой, накормить, совершить ряд медицинских процедур (сейчас все дети сопливы), и уложить спать.
А разбойник оказался ох как охоч до сказок! Но стандартными ходами от него было не отмазаться. Красную Шапочку и Трех медведей он знал наизусть, хотя и проговаривал эти сказки невероятно потешно и сбивчиво, но, главное, - этими сказками его удивить и присыпить было нельзя. Надо было выкручиваться. Спасало одно: заказчик более-менее определял сам круг сказочных повествований, способных удовлетворить его, заказчицким, потребностям.
С чего мы начали? Со сказок про страшного волка. Так желал заказчик. Сколько бы вы не занимались педагогикой, рано или поздно вам встретится малыш, всем сказкам предпочитающий страшные. На мой взгляд, это ? естественная потребность не только ребенка, но и взрослого: услышать страшную историю, но чтобы только она обязательно заканчивалась хорошо. Не буду сейчас лезть в глубины человеческой психологии, отмечу только, что именно такие истории и пользуются вневременным, неизменным, стабильным интересом. А, раз есть спрос, его должно удовлетворять. Ну я отваял серию сказок «про страшного волка», в конце которых страшный волк, конечно, перевоспитывался. Что я там плел, я сейчас уже не вспомню. Помню только, что однажды я предложил Ване сказку не про волка (ну в самом деле, надоели эти волки!), а про зайца.
- Про страшного зайца! ? Заявил Ваня.
- Отлично, мальчик, я расскажу тебе сказку про страшного зайца. В одной местности завелся страшный заяц. Он был очень страшен. Чем он был страшен? А тем, что он съедал все посевы капусты. Вот представь себе: люди старались, вскапывали грядки, сеяли семена капусты, уничтожали все вредные травы, которые мешали капусте расти, работали на своих огородах целыми днями. А по ночам являлся Страшный Заяц и съедал всю капусту! И людям уже не из чего было даже щи сварить! Вт уж действительно, страшный был этот заяц!
Многие охотники пытались поймать его. Но ты знаешь, что зайцы ужасно быстро бегают, и ни один охотник не мог догнать Страшного Зайца. Но тут в эти края приехал?. (Так, кто же приехал? Давай, давай, сочиняй, раз уж начал!)
- Кавалерыч!
- Кавалерыч, точно! Кавалерыч с кавалькадой кавалеристов.
Так это славно, что малышня путает согласные в словах! Вы никогда не слышали таких милых словечек как зекарло, корвик, говола? А мне приходилось слышать (правда-правда!) и такое замечательное слово как «уринстет»!
- Да, Ваня, Кавалерыч оказался умнее всех. Все охотники пытались догнать зайца пешком, но это невозможно, потому что зайцы бегают ужасно быстро. А Кавалерыч был первым, кто стал догонять зайца верхом на лошади. Зайцы бегают невероятно быстро, но лошадь тоже скачет очень-очень быстро. И вот Кавалерыч долго-долго скакал на лошади за зайцем, и заяц устал так, что свалился с ног. И тогда Кавалерыч натянул свой тугой лук и нацелил в зайца каленую стрелу.
- Не убивай меня, Кавалерыч, - взмолился заяц человеческим голосом, - у меня дома детки малые!
И пустил Кавалерыч свой тугой лук.
И вот в том же духе я плел примерно следующую философию: если зайца убить, то погибнут детки малые, а если не убить, загнутся все окрестные крестьяне, которые сделали ставку на урожай капусты. Дилемма, однако! И из нее надо как-то выпутываться Кавалерычу, а, следовательно, и мне.
Я решил, что этот спор может рассудить мудрейший. И отправились заяц и Кавалерыч к доброму волшебнику, которого звали?
Как вообще могут звать доброго волшебника? Хоттабыч? После Беслана это звучит попросту кощунственно.
Так я назвал его просто: Николай Иванычем. По-моему, отличное имя для доброго волшебника. Есть ассоциация со Святителем Николой, который, как известно, является покровителем всех детей. Кроме того, Россия вообще страна Николай Иванычей. Это наше нормальное имя для четверти наших мужиков, которые, кстати, в своем большинстве и являются настоящими волшебниками. Если человек может починить поломанную игрушку ? волшебник он или нет? А если он может сделать сам игрушку, да такую, которых не было доселе, волшебник он или нет? Любой ребенок скажет вам, что ? да, волшебник.
Итак, у меня родился персонаж. Добрый волшебник Николай Иваныч, нет у него волшебной палочки, не варит он волшебное зелье, а: умеет починить любую поломанную игрушку, сделать игрушку новую, оригинальную, а все остальные вопросы он решает «хорошенько подумав».
Так именно он и решил спор Кавалерыча и Страшного Зайца. Ведь и крестьянам нужна капуста (щи!) и зайцу жить надо (детишки малые!) Так вот Николай Иваныч вместе с Зайцем и Кавалерычем пошел в лес. Там он высыпал не лесную почву горсть семян, и взошла травка о трех листиках. И попробовал Заяц эту траву и му понравилось. И сказал ему Николай Иваныч: «Эта трава называется Заячья Капуста. Ее теперь в лесу будет много расти, и ты и сам наешься и детишек своих накормишь. А капусту, которую растят крестьяне, больше не ешь!» И стал заяц есть заячью капусту, и перестал пожирать посевы местных жителей?
Вот так я захэппиэндил эту жуткую драму.
Это, вообще-то говоря, была кульминация сказок про страшных зверей. До этого основными героями были волки (страшные) и крокодилы (тоже страшные). Где-то в промежутках родилась даже сказка про волка и семерых волчат. Волчат хотел пожрать крокодил, заведшийся в ближайшем болоте, а волк, приходя домой, пел волчатам песенку:
Волчатушки,
Ребятушки,
Отопритеся,
Отворитеся,
Вот ваш папа пришел,
Он вам мяса принес!
В финале сказки волк бился с крокодилом и победил. У крокодила, как водится, треснуло пузо, и волчатушки вышли из него невредимы.
Но, признаюсь вам, импровизировать про волков и крокодилов было не просто, а очень просто. Это я понял тогда, когда пошли заказы на сказку «о разбойнике и бабе Яге». И чтоб в сказке присутствовали обое! И хоть ты тресни. Схалтурить нельзя, потому что если баба Яга не поминается в течение трех минут, следует жесткий и конкретный вопрос:
- А про бабу Ягу?!
Крутись!
Образ Ягой бабы в русских сказках развит достаточно. А вот образ сказочного разбойника несколько расплывчат. Его пришлось создавать самопалом. Итак, вот какой у меня получился собирательный образ Разбойника.
Разбойник живет в лесу. Он очень страшен. Что в нем страшного? А вот что: он носит огромные черные страшные сапоги, огромную страшную черную шляпу, у него страшные черные огромные усы, страшная ченая огромная борода, и два страшных огромных черных пистолета. Разбойник живет грабежом. Технология грабежа следующая: он выходит на дорогу и говорит путнику: «стой, грабить буду!» А голос у разбойника хриплый, страшный и огромный! В сочетании с внешним видом нашего разбойника это производит на путника столь неизгладимое впечатление, что путник тут же отдает золото, драгоценные камни и провиант.
Разбойник тут же тащит награбленное в пещеру. В пещере у разбойника 333 сундука золота, 222 сундука самоцветов и маленькая коробочка провианта. Ведь далеко не у каждого путника есть с собой провиант! Без провианта жить невозможно, а в магазин разбойник пойти не может, потому что продавщицы сразу пугаются его страшного вида и убегают. И он не может ничего себе купить покушать!
Вы поняли? Абсурдность зла, вот что я придумал в этих сказках. И абсурдность зла развивалась в сказках про разбойника и бабу Ягу? до абсурда!
В одной сказке разбойник жил в городе на пятом этаже. А Ягая баба в том же доме на седьмом. И вот разбойник состарился и стал не так уж страшен. Люди не боялись его и не отдавали ему золото, самоцветы и провизию. Золото и самоцветы это ладно, но надо же что-то и жрать! И стал разбойник голодать, и пошел он к бабе Яге и попросил, чтобы она его заколдовала так, чтобы стал он не просто страшным, а просто вообще ужасным. И заколдовала его баба Яга. И все, кто встречал разбойника, тут же падали в обморок от страха, и разбойник забирал у них золото, самоцветы и провиант.
Но эта ситуация стала невыносима для жителей района, и обратились они к Николаю Иванычу, доброму волшебнику.
Николай Иваныч подумал-подумал, и вот что он решил. Он посоветовал всем жителям района носить с собой небольшое зеркало. И как только перед ними появляется страшный разбойник, показывать ему, негодному, зеркало. И разбойник видел в зеркале себя, такого всего страшного (страшные черные усы, страшная черная борода, сапоги, шляпа, пистолеты) и сам от страха падал в обморок. Короче. Грабеж срывался. И снова стал разбойник голодать. И что ему оставалось делать? Идти опять к колдунье и просить, чтоб расколдовала! Но расколдовать ? это доброе дело, и старуха поначалу отказывалась. Видите ли, если она хоть раз наколдует для добра, то потом уже не сможет колдовать для зла. Пришлось опять же идти к Николай Иванычу. Ну он, разумеется, посоветовал расколдовать разбойника. Поначалу разбойник и баба не знали как им жить дальше, ведь только злом они умели себя пропитать, но и тут нашелся Николай Иваныч. Бабку он отправил работать в аптеку, поскольку она разбиралась в травах, а разбойника ? в охрану, а куда ж его еще?
За те 10 вечеров, что я сидел с Ваней, я побил все рекорды мира по сочинению сказок на заданную тему. Тема была про разбойника и бабу, вот хоть ты тресни, Ягу. В финальной сказке я решил поженить этих героев.
Жил-был страшный разбойник. Он был невероятно страшен. Он носил страшные черные разбойничьи сапоги, страшную черную разбойничью шляпу, он отрастил огромные страшные разбойничьи усы и страшную черную огромную бороду. Он носил за поясом два страшных черных огромных разбойничьих пистолета, и это было залогом успеха в его черных страшных разбойничьих делах. Одним своим страшным черным разбойничьим видом он так пугал путников, что они без сопротивления отдавали ему золото, самоцветы и провиант.
Но вот разбойник немного состарился и загрустил. «Вот стану я совсем старым и умру, - подумал он, - и останется лес без разбойника. Кто тогда будет грабить путников на большой дороге?»
И решил разбойник жениться, чтоб родился у него сын, и научил бы он своего сына носить страшные черные усы, страшную черную бороду, огромные разбойничьи пистолеты, и грабить путников на большой дороге. И не остался бы лес без разбойника.
И пошел разбойник в ближайшее село, чтобы найти там себе жену. Но жители, только издали увидев такого страшного разбойника, убежали из села и попрятались в кустах. Разбойик вошел в опустевшее село и закричал:
-Хоть какая-никакая девка, а все же, может, выйдет за меня замуж, чтобы родился у меня сын и не остался лес без разбойника?
- Нет, - ответили жители, - не выйдет за тебя замуж никакая девка, потому что уж больно ты страшен и видом своим и голосом.
- Так что ж мне делать? ? Спросил у жителей разбойник.
- А вот что, - ответили жители, - иди ты в дальний лес за кривой железнодорожной веткой, там живет баба Яга, она тоже очень страшная, может быть она согласится стать твоей женой.
Ну и что разбойнику оставалось делать? Пошел он за кривую железнодорожную ветку и углубился в дальний черный страшный лес. Шел он день, шел ночь, и другой день шел и другую ночь, и на третий день вышел он на поляну и увидел избу на курьих ножках без окон без дверей.
- Избушка, избушка, - сказал разбойник волшебное слово, - повернись к лесу газамы, ко мне воротамы, чтобы мог я, дорожный человек, в тебя войти и выйти!
Заскрипела избушка, заворочалась, повернулась. И увидел разбойник перед собой крыльцо со сгнившими ступенями. И поднялся он по этим ступеням и открыл косую дверь?
А в это время Ягая баба тоже к двери подошла. И вот только он дверь открыл, так бабу и увидел. А баба Яга была очень страшная. Она целыми днями делала страшное злое колдовство и от этого у нее вырос страшный горбатый длинный нос, страшный длинный острый зуб, и, помимо этого, страшная, бабкоёжкинсая костяная ужасная нога.
И вот разбойник открыл дверь и увидел эту самую страшную черную злую бабу Ягу. Ничего более страшного разбойник в жизни не видел. От ужаса он скатился с крыльца, пал в кусты и затаился. Только дрожал он очень густо.
А Ягая баба тоже как увидела разбойника, то со страху канула под лавку и дышать даже перестала. И вот разбойник под кустом трясется, а выглянуть и не рискует, а баба из под лавки страшится нос свой чудовищный показать.
Но первой баба-то и опомнилась, все же дома у себя пряталась, а не в незнакомом страшном черном лесу.
- Чудище страшное, - сказала баба разбойнику, - зачем ты пришло сюда меня пугать?
- Свататься я к тебе пришел, страшилище неимоверное, - ответил разбойник из-под куста, - вот только видеть я тебя не могу, ужасище чудовищное!
Бабке, конечно, обидно, что ужасищем ее называют, но ведь и лестно, что сватают! Уж 500 лет ее никто не сватал! И говорит бабка:
- Ты, страшен человек, свататься, сватайся, а только в избу-то не всходи, а то больно страшно мне.
- А как же мне свататься, - разбойник-от отвечает, - коли мне тебя, бабуля, видеть и невозможно из-за страха нечеловеческого!
Но Ягая баба знала много чего из того, что вокруг в мире делается. И вот что сказала она разбойнику:
- Иди ты, страшен человек, отсюда подале, а точнее иди-ка ты лучше на поклон к Пустынному Дедушке. Он давно Богу молится и, наверное, все на свете уж знает!
(Во тут я ввел такой персонаж, как Пустынного Дедушку. Не слишком он у меня каноническим получился, но главная его суть в чем? Он ушел от всех людей в дикое место и там стоит на камушке и плачет, потому что ему всех людей жалко. И от камешка начинается соленый ручей, по которому только и можно отыскать Пустынного Дедушку.)
Ну вот и разбойник шел сутки-трое: сутки спал, трое шел, пока не увидел соленого ручья. Пошел он вверх по соленому ручью и увидел Пустынного Дедушку, Стоял Дедушка на камушке и плакал, потому что всех людей на свете было ему жалко. И от слезок его и тек тот соленый ручеек.
И подошел разбойник к Пустынному Дедушке. И сказал ему Дедушка:
- И что тебе, добрый человек, надо, за какою надобностью ты пришел в мою пустыню?
- Ты что, не боишься меня, старичок? ? Удивился разбойник. ? Я ведь такой страшный, что все, все поголовно меня боятся!
- А что ж мне тебя бояться, - ответил Дедушка, - ты ведь не со злом ко мне пришел, а со своею бедой.
Финал сказки понятен. Дедушка посоветовал разбойнику бросить злые дела, и разбойник, конечно, преобразился. Он выбросил страшные злые пистолеты, слегка умылся, и оказалось, что он вполне еще нормальный кавалер. Советы Дедушки он передал и Яге, и она, разумеется, тут же (шутка ли ? ведь сватаются!) сожгла в печке колдовские вредоносные зелья, причепурилась, и оказалась вполне подходящей партией для бывшего теперь разбойника.
И были они счастливы и умерли в один день? Про то что умерли, перед трехлетней аудиторией, я, разумеется, умолчал.

[Gluk]

А что насчт сайта?

[Арслонг]

А что насчт сайта?

Пока в тестовом режиме

Текст №3.

ПЕРВОЕ ПРЕПЯТСТВИЕ

Может быть, из меня и получился бы настоящий сказочник. Есть два обстоятельства, которые этому препятствуют. Первое. Я не могу сочинять сказки за письменным столом. Ну вот представьте себе такую картину: сидит за столом здоровенный дядька, пялится в монитор и рассказывает ему (монитору) сказку. Дикость. Нет, я так не могу.
Увлечь, надо увлечь. Это не сразу делается. Вначале нужны формулы. Формулы говорят. Они говорят о том, что вот сейчас будет сказка. «В некотором царстве, в тридесятом государстве, в страшном черном лесу за кривой железнодорожной веткой жила страшная злая колдунья Баба-Яга, костяная нога, нос до потолка». И все. Человек в курсе, что сейчас будет сказка. Про Бабу-Ягу. Сказка началась. Теперь можно спросить: а что же эта злющая колдунья делала? И получить ответ: «она колдула». И если вы считаете, что без этого отзыва «она колдула» можно продолжать сочинение сказки, вы заблуждаетесь. Ведь только после этого сказка, собственно, и начинается. «Да, мой мальчик, она колдула. Она колдула, колдула и колдула. Жила она, как ты знаешь, в избушке на курьих ножках без окон, без дверей, она вылетала через трубу на помеле, летела на гнилые болота и собирала там ядовитые травы. Из этих трав она варила колдовское зелье, и зелье это получалось у нее ужасно вредное».
Вредоносность зелья может разниться от сказки к сказке. Она (вредоносность) может вызывать непослушание и врэдность детей, если зелье подсыпается в конфеты на кондитерской фабрике, а может также способствовать бездушию взрослых, будучи подсыпанным во «взрослые напитки» на «заводе взрослых напитков». И последствия этих подсыпок могут быть совершенно разнообразны. Они приводят к конфликтам. К конфликтам отцов и детей. И мы с Ванюшкой решаем эти конфликты при помощи доброго волшебника Николая Ивановича.
Дидактическое содержание этих сказок можно не объяснять. Сюжет сказки так или иначе варьирует либо вокруг ванюшкиного поведения за истекший день, либо вокруг тех впечатлений, которые Ванька сегодня получил. И если Ваня вел себя хорошо и, кроме того, мы с ним побывали в страшном заколдованном лесу за кривой железнодорожной веткой, сюжетец может немножко порезвиться на просторе.
«Пока баба-Яга была не очень старая, она колдула маленькие гадости. Например она колдула, чтобы у велосипеда спустило колесо». Надо сказать, что в заколдованный лес мы ездим исключительно на волшебном велосипеде, который мне подарил сам Николай Иванович, чтобы я на нем катал Ваню, когда он хорошо себя ведет. От обычного велосипеда волшебный отличается тем, что на раме его смонтировано детское седелко, а к передней вилке прикручены подножечки. Ребенок начиная с трех лет и кончая тридцатью килограммами чувствует себя на этом седелке и уютно и безопасно и интересно.
«Но состарившись, Баба-Яга задумала сделать самое страшное в своей жизни колдовство». Вот тут-то мозги и включаются. Лупясь на монитор в жизни ничего такого не придумаешь. «Она решила сварить самое страшное колдовское зелье и сказать самые страшные колдовские слова. И хотела она, чтобы от этого самого страшного в мире колдовства погасло солнце, и на земле стало совсем темно. И без солнышка завяла бы вся травка, умерли бы деревья, и вообще стало бы на земле грустно-прегрустно. И вот она вылетела из трубы на помеле и полетела на самое жуткое, самое гнилое болото и нарвала там самой заколдованной самой ядовитой травы. И вернулась она в свою избушку и сварила самое страшное в мире колдовское зелье. И, когда зелье было готово, она произнесла самые страшные в мире колдовские слова. И, как только она их произнесла, тут же погас свет, и сделалась страшная, черная, колдовская темнота».
Вот эти вещи сильно зависят от интонации. Все должно быть «самое». И интонация должна быть «самой». Слушателя должно пробрать. Ему хоть и три года, но он не дурак. В то, что погасло солнце, он по-настоящему не поверит. Но в то, что где-то в сказке в какой-то момент вдруг стало темно, он должен поверить. И ужаснуться. Да-да, ужаснуться. Ведь если в сказке не было ничего страшного, если не было замирания детского сердечка, то ребенок у вас попросту не уснет. А ведь только и только для того рассказывается сказка, чтобы он, малюсенький, уснул.
«И вот свет погас. И Баба-Яга очутилась в полной темноте. Она подумала, что надо включить верхний свет, и пошла к выключателю. Но в темноте она натолкнулась на полки, где стояли горшки с колдовскими зельями, и опрокинула их. Тогда она пошла в другую сторону и натолкнулась на шкаф с сервизами. И его она тоже свалила. Потом она опрокинула стол, перебила все горшки, которые стояли у печки, и сломала свой последний стул. Наконец, разбив все, что было у нее в избушке, она добралась до выключателя. Она нажала на выключатель, но свет не загорелся.
Вот тут скажу тебе, мой мальчик, что Баба-Яга сильно ошиблась. Солнце такое большое и такое горячее, и находится так далеко от земли, что никакое бабкоёжкинское колдовство конечно, не могло его погасить. Но колдовство Бабы-яги все же было довольно сильным, и вот, когда она сварила свое самое страшное в мире колдовское зелье и когда сказала самые страшные в мире колдовские слова, а после этих самых ужасных на свете слов добавила «да погаснет свет!», свет действительно погас. Но только в избушке на курьих ножках. Ты ведь знаешь, что избушка была без окон, без дверей. Стало быть, если в избушке перегорело электричество, то в ней стало совсем-совсем темно.
Баба Яга ужасно перепугалась оттого, что оказалась в кромешной тьме. Она попробовала расколдовать свое страшное и зловещее колдовство, но у нее ничего не получилось, потому что от этого ужасного зелья и от этого чудовищного заклинания выбило автоматы в щитке.
Тогда баба Яга села на пол в своей избушке и заплакала».
Вас, может, и не спросят. Но мой соавтор в подобных случаях всегда спрашивает: как?! Подразумевается (это я уж знаю) – как она заплакала? Ты вокруг да около не води, а покажи, собственно - как! Я тогда вспоминаю все, что вычитал в книге К. С. Станиславского «Работа актера над собой» и очень правдоподобно плачу: «э-хе-хе, о-хо-хо!»
Но сказка должна как-то кончаться. Для завершения всех мыслимых сказок и придуман добрый волшебник Николай Иванович. От всех прочих волшебников он отличается следующим: вместо примитивной волшебной палочки у него целый арсенал волшебных инструментов: волшебная отвертка, волшебные плоскогубцы и, конечно же, волшебный молоток. С помощью таких волшебных инструментов Николай Иванович легко и непринужденно починяет игрушки, которые при помощи колдовства привела в негодность Баба Яга. И, что, скажите, может помешать ему починить сгоревшую проводку в избушке той же Бабы Яги? Ведь, как известно, с помощью одной только волшебной палочки сделать это невозможно, поскольку электрика, она, конечно, вещь непонятная и даже, может быть, колдовская, но только по волшебству хрен она вам заработает.
«Но в это время через заколдованный лес (за кривой железнодорожной веткой) на своем волшебном велосипедике проезжал добрый волшебник Николай Иванович. (Николай Иванович перемещается только и исключительно на волшебном велосипедике). И, конечно, он услыхал стоны Яги, хотя толстые бревенчатые стены и заглушали их. Николай Иванович был волшебник и поэтому он сразу понял, что плачет не ребенок и не добрый взрослый, а злая страшная колдунья. Но уж так устроены настоящие добрые волшебники, что им жалко всех, кто плачет. Хоть ребенок, хоть добрый взрослый, а хоть те и злая страшная коварная колдунья Баба Яга. И Николай Иванович поехал прямо к избушке на курьих ножках (без окон, без дверей). Когда он подъехал и увидел избушку, он тут же сказал волшебные слова: избушка, избушка, повернись к лесу глазамы, ко мне воротамы, чтобы мог я, дорожный человек, в те6я войти и выйти! Но тут произошло настоящее чудо! Избушка не повернулась! А случилось это оттого, что от страшного яговского колдовства сгорела вся электрика и электромоторчик, который поворачивал избушку, не мог заработать. А из избушки доносились плачи Яги. «Ой, пропала я совсем! Солнце погасила и сама во тьме осталась!»
Николай Иваныч тут же смекнул, в чем дело. Он крикнул Яге:
- Что, старая, впотьмах сидишь?
- Ой, милок, на беду мне все мое ведовство! Погасила я солнце и теперь из избы и выйти-то не могу!
- Ладно, ведьма, дам я тебе свет, только обещай, что оставишь свое злое ремесло.
- Обещаю, обещаю, не по-простому, по-волшебному обещаю, только свет включи!
Достал Николай Ивыныч из рюкзачка волшебную индикаторную отвертку, которая показывает где есть электричество, а где его нет, определил, что выбило автоматы в щитке, включил их, но свет у бабы не загорелся. Потому что еще ко всему и лампочки у нее перегорели. Но вот тогда Николай Иваныч повторил волшебные слова «избушка, избушка, повернись к лесу глазамы, ко мне воротамы, чтобы мог я, дорожный человек, в тебя войти и выйти». Электромоторчик заработал, избушка заскрипела, закачалась на курьих ножках и повернулась к Николай Иванычу полусгнившим крыльцом с проваленными ступенями, ветхая дверь заскрипела и приотворилась…
Тогда Николай Иваныч вошел в избушку и заменил перегоревшие лампочки. Свет в избушке загорелся. Баба Яга ужасно обрадовалась. Николай Иваныч уехал на своем волшебном велосипедике. После этого баба Яга хотела было опять колдуть. Но этого делать не позволяло ей страшное волшебное обещание, которое она дала Николай Иванычу. Вот с тех пор в наших краях и прекратились всяческие злые колдовства».
Эта сказка была рассказана, а, стало быть, и сочинена вчера, 25-го мая 2007-го года. На настоящую сказку в стиле не то чтобы Андерсена, это вообще куда там, даже на в стиле Перро или Гриммов, она, конечно, не тянет. Она работает (сработала и сработала отменно!) в нескончаемом цикле сказок «про Бабу Ягу и Разбойника», которые мне каждый вечер заказывает заказчик, который платит за мои простые сказки самой дорогой монетой – он засыпает.