Конёк-Горбунок, самодельная книжка с картинками Опции

[Валера Хренников]

Решил расшарить с русскоязычным миром собственноручно забитого "Конька-Горбунка" в первой редакции 1834 года с добавленными туда иллюстрациями советского художника Н.М. Кочергина. Чтобы было примерно понятно, откуда он взялся, для чего был сделан, как его предлагается использовать, ну и чтобы под это дело попиариться , написал кратенькое воззвание к читающей публике. Если кому понравится, расшаривайте его дальше со своими друзьями и знакомыми.

http://konek-gorbunok.ucoz.ru/konek.htm

http://share.pdfonline.com/d3593ac5346447c...cb64f/konek.htm

[Валера Хренников]

Ещё из серии ершовских "правок" любовной лирики - оттуда же, где "про поцелуи". В первом издании:

И балясы начал снова:
«Молви ласковое слово!
Чем тебя я огорчил?
Али тем, что полюбил?
Отвечай же, несравненна!»
Говорит ему царевна:
«Если любишь ты меня,
То доставь чрез три мне дня
Перстень мой из окияна!»

После ершовского "редактирования" "стало":
И балясы начал снова:
«Молви ласковое слово!
Чем тебя я огорчил?
Али тем, что полюбил?
О, судьба моя плачевна!»
Говорит ему царевна:
«Если хочешь взять меня,
То доставь ты мне в три дня
Перстень мой из окияна!»

У автора в первой редакции царь, стоя на коленях и целуя ручки царевне, пылко произносит свою речь, завершая её на высокой ноте: "отвечай же, несравненна!" Т.е. он как и всякий "классический" царь, будучи уверенным в себе и нисколько не взирая на свой старческий возраст, идёт прямо к намеченной цели. Полюбил молодую царевну - тут же попытался её поцеловать. Не вышло - встал на коленки для того, чтобы целовать ручки и быстренько уговорить - не мытьём так катаньем. Рассыпается в комплиментах её красоте и тут же требует(!) от неё ответа. Мол, я тебя уж уважу, но и ты не томи, уважь меня, я ведь царь - молодец хоть куда. И та, будучи понукаема к ответу, начинает ставить ему невыполнимые условия. Всё более чем логично - напряжённость ситуации тянет за собой дальнейшее развитие сюжета.

У Ершова же царь скатывается в рефлексию и стоны неуверенного в себе человека (каким наверняка был сам Ершов): "о, судьба моя плачевна!" Видимо, Ершов, когда подкатывал к женщинам, имел обыкновение пытаться их "брать на жалость". Но фишка в том, что если бы перед царевной оказался бы такой "съёжившийся" человек, который сам готов "тормозить", плача о "судьбе бедного царя", то у ней и не было бы необходимости ставить перед ним каких-то условий: она могла бы такого старичка просто погладить по головке, сказав: "бедненький ты мой старикашечка, никто-то тебя не любит", они бы поели вместе плюшек с чаем, и этим бы история закончилась.

И, кроме этой замены, какому нормальному человеку придёт в голову изымать из уст царевны фразу "если любишь ты меня", заменяя её неуклюжей "если хочешь взять меня"? Только ханже. Про любовь ей, видите ли, говорить неприлично с точки зрения Ершова а про замужество - прилично. Какая глупость! О замужестве с точки зрения царевны вообще рано говорить ей самой: пусть пока царь докажет свою любовь, а там ещё посмотрим - вот нормальное женское поведение. Она его в первый раз видит, и он ей к тому же не нравится, какое может быть в этом случае с её стороны "если хочешь взять меня"?

Какая же всё-таки, не побоюсь этого слова, скотина этот Ершов, что у него рука поднялась править текст Мастера, и мне, соответственно, пришлось в детстве воспринимать его в исковерканном виде. Его, конечно, можно понять: ему отдали все права на готовое произведение, "назначили" автором. Ну, вот он и решил: раз я автор, то я и отвечаю за него. А, по моему разумению, в этом месте надо бы так подправить а в этом - так. Короче, если "почистить" хорошенько. Заодно и с гением "сравняться" - а чем я хуже? Тем более время у меня есть - вся жизнь впереди и готовые права на книгу, а автора уже нет на свете.

По этой истории надо бы художественный роман писать, а-ахренительный сюжетец, не хуже "Моцарта и Сальери" и "Мёртвых душ". И какие же тупари официально "сидят" на литературе, что просмотрели его за полтора-то века.

Дело же не просто в установлении авторства, мол, "верните, верните Пушкину лошадь!" - здесь заключена великолепнейшая человеческая драма на фоне игривого блеска чужого гения. Ирония, гениальность, интрига, трагедия, зависть, посредственность, время - всё, что хочешь. "Этот Ершов владеет стихом точно своим крепостным мужиком", - да уж, круче и не скажешь.