не стЕхи, просто читайте Опции

[Лилия]

Братцы, вот..(если бы вы знали, как страшно, как будто в первый раз). Читайте, ругайте, и замечания по делу, на вас одна надежда...извините, что так много и сразу, интернетвозможности ограничены....



Эти истории объединены только одним ? названием. Мы живем в своих мирках, где нам уютно или не очень, где нас любят или где мы мечтаем о любви и понимании, где нет места суете или, напротив, нет возможности остаться один на один с собой. Мы листаем странички жизни, иногда возвращаясь назад, чтобы вспомнить, с чего все началось. Что-то сладко волнует наши души, что-то по-прежнему ранит, кого-то мы простили, кто-то так и не дождался нашего понимания?
Эти истории не про нас, про тех, кто живет рядом, за перегородкой нашего внимания, кого мы не замечаем даже краем своего сознания, они посторонние, и нам нет да них дела, но они есть. Они дышат тем же воздухом, они видят те же звезды, их греет то же солнце?
В их жизни роисходят те же события, что и в нашей.


День рождения

История первая

В голову лезли страшные мысли о похищении, убийстве, аварии?Искали их везде в каждом огороде, в каждом сарае, бегали на речку и в лес, расспрашивали всех подряд, не видел ли кто двух мальчиков: один постарше, лет семи, а другой пятилетний карапуз.
В маленьком городке не было, пожалуй, ни одного человека, который бы не знал пятилетнего мальчонку, года полтора назад приехавшего сюда с бабушкой дедушкой и старшим братом. Братья были так непохожи на местных детй, как может быть не похож китаец на индуса, что на них все обращали внимание:
- Откуда ж такие гарни хлопцы взялись?
Скоро уже все знали, откуда, это же деревня: сорока не успеет с ветки на ветку перелететь, а новость уже в каждом доме обсуждают. Братья вызывали симпатию, особенно младший, ведь маленькие всегда умиляют, а если они еще и смышлены не по годам, то взрослые покоряются им раз и навсегда, и ничем этого не объяснить.
И вот всеобщий любимец пропал. Все кругом жалели бабушку, которая с ног сбилась в поисках внука, все осуждали мать, которая бросила детей, а сама училась в Большом городе. Деревня стояла на ушах.
Но не все так же переживали за другого мальчика. Он был приемным. Женщина, усыновившая его, была нелюдимой, неприветливой, и от того многие недолюбливали ее. К тому же она была сектантка. Секта запрещала скорбеть, веселиться, смеяться, устраивать праздники. Собираться вместе, читать молитвы и не посещать храм должны были те, кто состоял в этом обществе. Местные жители не очень доверяли чрезмерной набожности, слухи ходили, что была она «еще та!», что мать свою бросила старую?Все это конечно, отражалось на ее приемном сыне, и взрослые не советовали, а то и в открытую запрещали своим детям дружить с ним?
Спохватились не сразу, и искали порознь, но потом стало ясно, что пропали они вместе, кто-то видел их вдвоем, они ехали на велосипедах, а вот куда?. Разве в деревне следят за каждым шагом ребенка, это не город, где матери детей во двор бояться выпустить, а если и рискнули, то каждые пять минут к окну бегают, убедиться, что с чадом все в порядке, он на месте, жив и здоров?..
В тот день у Сашка был день рождения. Ненастоящий, но он об это не знал. Приемная мать нарочно изменила дату его появления на свет, чтобы родная не вздумала начать поиски и отобрать ребенка у новых родителей. Имелся у Сашка и приемный отец, он жил в городе, потому что Сашкина мать его выгнала.
У Сашка в памяти был веселый добрый папа, он покупал сладости, и не заставлял учить непонятные слова молитв, он не наказывал, он был далеко и он был хороший. Настолько, насколько расстояние стирает недостатки, и делает привлекательным даже самое незначительное.
Как бы то ни было, в тот день Сашку исполнилось восемь, и ему хотелось праздника, с подарками и гостями за вкусно накрытым столом. Мать же сразу предупредила: никаких отмечаний ? по вере не положено.
И тогда в детской голове возник образ единственного волшебника, который думал иначе, который мог сделать этот день самым счастливым. План родился достаточно быстро, осталось найти сообщника.
Выбор пал на младшего из братьев. Старший был ровесником Сашка, но и шагу бы не сделал без разрешения бабушки, прежде чем решиться на что-то он долго думал, колебался, и не факт, что соглашался, что называется врожденное блаоразумие.
Артемка же хоть и был мал, но, как говорят, удал. Он ничего не боялся, верил, что весь мир готов пасть к его ногам и боготворить его. Не по годам самостоятельный, он без колебания принял заманчивое предложение поехать к Сашкиному папе, чтобы тот купил им торт, лимонад и покатал на каруселях. О лучшем компаньоне нечего было и мечтать. И Сашко был рад, вдвоем дорога быстрее приведет его к папе?
Сказано-сделано. Распихали по карманам недоспелые яблоки с чужого огорода, подтянули повыше короткие штанишки, сели на велосипеды и по большой дорое покатили в город. Каждый грезил своей картинкой счастья, изо всех сил крутя педали, чтобы мечта скорее стала реальностью. Какие торты, конфеты и пирожные проносились перед их мысленным взором! им казалось, что они уже чувствуют вкус крема и шоколада на губах, карусельный ветер трепал их волосы?
Прижатые к обочине рефрижераторами, грузовиками и автобусами, глотая пыль из-под колес проезжавших мимо машин, они неутомимо гнали велосипеды, не чувствуя усталости, не ощущая жарких прикосновений солнца на стриженых макушках.
Через час они решили делать остановку. Уселись прямо тут же, у дороги. Достали яблоки, и вонзили зубы в кислую плоть яблочного тела. Сок потек по подбородку. Сводило скулы, но для пацанят яблоки казались слаще меда. Вдруг рядом с ними притормозил «Жигуленок», он был такой же веселый, как и лицо мужчины, выглянувшего из окна.
- Что, хлопчики, авария? Помощь нужна?
- Нет, - важно ответил Артемка, - все в порядке, у нас перекур.
- Вон оно как, перекур, - рассмеялся мужчина. ? А далеко ли собрались, может быть вас подбросить.
- Мы сами, мы дорогу знаем, да, Сашко? ? Ответил Артемка, , с видом старшего, поглядел на друга.
- Да, мы едем к моему папе на день рождения, - подтвердил Сашко, едва успев проглотить недожеванный кусок яблока.
- Молодцы. А где ж ваши мамки, они знают, что вы поехали до папки? А то как станут вас искать?
- Да, мы быстро, - перехватил инициативу Сашко, - они даже не узнают, почти шепотом добавил он. Ему совсем не хотелось, чтобы мать догадалась, что он ездил к отцу, с тех пор, как она прогнала его, видеться им было запрещено.
- Ну, тогда ладно, держите по пирожку, путешественники, - сказал мужчина, протягивая каждому о пирожку.
- Спасибо, - пробормотали друзья, пирожки были еще теплыми и вкусно пахли домом, и добротой, с какой они были сделаны.
- Ну, счастливо вам, путешественники. ? Смеясь над жадностью, с какой пацанята уплетали пирожки
- До свидания.- С набитыми щеками, они были похожи на смешных жабят.
«Жигуленок» плавно отчалил, и через мгновение скрылся за поворотом. Мальчишки молча смотрели ему в ту сторону, куда он поехал. В маленьких желудочках появилась приятная тяжесть. Потягиваясь, они повалились в траву, хотелось не двигаться, и чтобы небо всегда было таким голубым. Но время шептало им «вперед», и, оседлав своих двухколесных «коней», они помчались дальше.
В город они доехали без приключений, нигде не останавливаясь и никем не задерживаемые. Сашко без труда нашел дом, хотя и был здесь год назад, за это время ничего не изменилось. С трудом втащив велосипеды на второй этаж, мальчишки остановились возле обшарпанной двери рабочего общежития. Сашко робко постучал. Никто не ответил. Он постучал еще сильнее, за дверью не раздалось ни звука. Тут Артемка заметил звонок, под побелкой его трудно было разглядеть, но зоркий детский глаз обнаружил маленькую кнопку. Сашко потянулся к звонку. Далеко. Даже встав на цыпочки, он не доставал до него.
- Давай я тебя подниму, а ты позвони,- сказал он Артемке.
- А вдруг твоего папы нет дома, - засомневался тот.
- Есть. ? Уверенность в голосе друга, заставила мальчика не сомневаться, что они приехали не зря. Сашка поднял Артемку, и он, что есть силы, надавил на кнопку звонка. Он давил на нее так, словно от этого зависела его жизнь, оглушительная трель раздалась в пустых коридорах, но за дверью по-прежнему было тихо.
- Никого, - сказал Артемка, - у меня уже рука устала?
- Позвони еще раз, он дома, я знаю, он должен быть дома?
Артемка снова нажал на кнопку. И чудо свершилось, где-то в глубине квартиры пискнула нехотя дверь, и чьи-то тяжелые шаги прошлепали, потоптались у порога, щелкнул замок, и в открытую щель просунулась лохматая голова сонного мужчины.
- Пацаны, вам чего надо? ? недовольно спросила голова.
- Мы к папе пришли. Он должен быть там. ? Взволнованно сказал Сашко, он готов был заплакать.
- Где это там?
- Там в пятой комнате.
- А-а-а?.вот оно как?сын, значит, пришел?ну-ну?.а кто из вас его сын?- Он с интересом разглядывал мальчиков, стараясь на вид определить родственное сходство.
- Я. Я его сын. ? Гордо сказал Сашко. ? У меня сегодня день рождения.
- Понятно?Ну. Проходите.
Мальчишки завели велосипеды, и поставили их у двери с косоприбитой цифрой пять. Сашко толкнул дверь, она оказалось незаперта. Малыши осторожно вошли. Спертый воздух неприятно полез в нос. В комнате были занавешены окна. Солнечный луч пролез в маленькую щелочку и освещал пятно на потертом паласе. На диване кто-то спал. Сашко с облегчнием вздохнул.
- Папа. Я же говорил, что он дома. ? Он подошел к дивану, и дотронулся до плеча спящего. ? Папа. Папа вставай. Папа вставай, это я ? Сашко, у меня сегодня день рождения?- пока Сашко тщетно пытался разбудить отца, Артемка с интересом разглядывал комнату. Привыкший к домашнему уюту, чистоте, к светлым комнатам с тюлевыми занавесками на окнах, где вкусно пахло бабушкиной стряпней, он удивлялся всему, что его сейчас окружало. Одеяло вместо штор на окне, неприбранный стол, где стояли, лежали бутылки, скомканная газета, высохшие куски хлеба, тарелка с чем-то прилипшим к ней, и мухи, кружившие над этим «пиром». На стенках местами отошедшие обои грубо крепились непрозрачным скотчем. На дверце шкафа висел плакатик «голой тетеньки». Артемка хихикнул, и глазами показал на нее Сашку. Но тот все будил и будил отца, на глаза навернулись слезы, а он все тряс и тряс его за плечи?
- Папа, вставай, папа, просыпайся?.
Наконец мужчина зашевелился и открыл мутные глаза, узнав сына, он попытался подняться, но сил хвалило только чтобы шевельнуть головой. Это движение причинило ему дикую боль, он застонал, и снова закрыл глаза.
- Папа, у меня сегодня день рождения. ? Сашко заговорил так быстро, словно боялся, что отец сейчас испариться или растает.- Помнишь, ты обещал купить мне подарки, покатать на карусели, а еще ты говорил, что мы пойдем с тобой в кафе кушать мороженое и торт?
- Конечно сынок, помню. Обязательно пойдем. Вот только посплю немного, а то у меня сильно голова болит. Ты тут пока посиди, а я проснусь, и сразу на карусели?
- А Артемку возьмем с собой? Он тоже со мной приехал.
- И Артемку, и всех, кого хочешь? - Сказал отец, проваливаясь в сон, и начиная похрапывать?
Сашко повернулся к Артемке.
- Папа немного поспит, и мы пойдем. Давай пока телек посмотрим, а то мне мама не разрешает, говорит, что это грех. А я мультики люблю. И передачи про путешествия.
Дети включили телевизор. Луч на ковре медленно полз вслед уходящему дню, через пару часов, изголодавшиеся мальчишки полазали по столу, и нашли высохшие ломтики хлеба. Хрустя, и сыпля крошки на пол, они сошлись на том, что хлеб похож на сухарики из рекламы?.
?.В комнате становилось темнее, а отец все не просыпался. Мальчишки стали волноваться, он приподняли край одеяла на окне. Солнце уже выкрасило огненно ? красным небо, и, выбрасывая последние лучи за горизонт, закатывалось за край земли. Какое-то время друзья молчали, захваченные великолепием заката, но уже через мгновение, тревога сменила восхищение, и они уже вдвоем стали будить Сашкиного отца. К их радости он разу проснулся. Удивленно посмотрел на обоих, мол, вы-то откуда здесь взялись, потом, словно что-то вспомнил, потупил взгляд. Как объяснить, этим чертенятам, что вчера до утра они гуляли с приятелями по работе, отмечали повышение по службе, первое за всю его жизнь, что пропили все, до последнего рубля, и как водиться заняли у соседей?
- Папа, а мы пойдем на карусели и в кафе. Ты сказал, что когда проснешься?
- Карусели и кафе уже закрылось, когда темно, они не работают, - очень по-взрослому сказал Артемка, разбивая последние осколки надежды в Сашкином сердце. Артемке тоже очень хотелось покататься, и поесть торта с мороженного, но для него это не было пределом желаний, для него это был обычный день, он знал, что на его день рождения соберется огромная семья, приедут мама и папа, привезут поарки, конфеты и фрукты. Бабушка испечет торт. Будут гореть свечи, а он, Артемка, набрав воздуха в легкие, загадает, чтобы на следующий год подарков было больше, а он вырос выше старшего брата. Под радостные одобрения, он одну за другой погасит свечи, и когда у каждого из гостей в тарелке окажется по кусочку торта, он тайком будет слизывать крем и выковыривать орешки?.
Ничего подобного у Сашка никогда не было, ни в детском доме, откуда его три года назад взяли приемные родители, ни в новой, вскоре распавшейся семье?
- Прости, сынок?.Папка твой сильно устал вчера?.- неуклюже врал отец, отводя глаза в сторону темнеющего окна?- Я тебе там торт приготовил?
Дети оживились. Отец вышел в кухню. А через некоторое время вернулся с коробкой, где среди крошек лежали два маленьких кусочка торта, с примятыми кремовыми розочками.
- Это все что осталось. Но в другой раз обязательно?я куплю тебе самый большой торт?
Наскоро напоив мальчишек чаем, отец оделся, и предложил проводить их до дома?
Отец медленно ехал рядом на мопеде, и молчал?Сашко крутил педали старенького велосипеда, печально попискивающго под седоком. В темноте никто не видел крупных, как горошины слезинок, они чертили две грязные дорожки на детском лице, и соль разъедала щеки. Во рту еще оставался вкус крема, но он не казался сладким?Отец доехал до деревни, но заезжать не стал, до дома было рукой подать?Дети налегли на педали, уносясь прочь, в темноту, где их искали и?.обоих ждала порка ремнем?..

01.11.05





История вторая

- Я уже еду, еду. Скоро буду. Пока.- Егор Андреевич нажал кнопку дорого мобильника, сам он был равнодушен к роскоши, но положение обязывало следть за модой. Он сидел за рулем дорогой машины, в дорогом костюме, дорогих туфлях. Сам он тоже был дорогой, не в смысле его стоимости, а в человеческом смысле, какой вкладывали в это слово его любимые жена и дочка. «Далагой папочка» - смешно картавила дочка, «Дорогой мой человечек»,- нежно ворковала жена. «Дорогие мои девочки!» - гремел он на всю квартиру, легко поднимал обеих на руки, и кружил по комнате. Но это было редко, чаще вот так, как сегодня.
Егор Андреевич нахмурился. Ну, как, как им еще доказать, что он любит их, что ради них готов не спать ночами, общаться с людьми, которых он не уважает, ездить в командировки, чтобы любое их желание исполнить, а они в один голос, «Ты меня не любишь!» Как еще любить?! Все для них, курносых, голубоглазых. Он улыбнулся, вспомнив, до чего они похожи: словно не мама с дочкой, а сестрички. Он был так рад, когда увидел, что Катюшка такая же рыженькая, как и Даша. «Золотые мои» - гордился Егор Андреевич.
На самом деле лет ему было тридцать, выглядел солидно, и от того немного старше своего возраста. Может поэтому все обращались к нему по имени-отчеству, даже друзья, хоть в шутку. Дела его шли все успешнее, бизнес процветал, отовсюду сыпались заманчивые предложения о сотрудничестве. Вот и сейчас он ехал с переговоров, которые, кстати сказать, прошли более, чем успешно, а дома его ждали обиженные жена и дочь.
Но он же все сделал, чтобы день рождения Катюшки прошел на высоте. Торт пекли в самой лучшей кондитерской города, пригласили клоунов, заказали шары и фейерверки, позвали всех детей, каких только могла вспомнить именинница. Ну, почему они не могут понять, что он не специально опоздал на праздник, он торопился, как мог, но это же бизнес.
Вдруг откуда-то справа до него донесся собачий лай, и тут же что-то непонятное кинулось под колеса его автомобиля, Егор Андреевич резко нажал на тормоз. Но похоже, что все-таки поздно?Ах, черт! Только этого не хватало! Он вылез из машины и заглянул под колеса. Это была кошка, она была цела, и Егор понадеялся, что она жива, он хотел поднять ее на руки, и заметил крохотного котенка. Он жалобно мяукнул, и уткнулся носом в руку, словно прося помощи и защиты у большого существа. Собака, от которой убегала кошка, спасая своего детеныша, еще неоторое время разрывалась грозным, но обиженным лаем, а потом, махнув на все хвостом, убежала по собачьим делам.
Егор Андреевич оттащил кошку на обочину дороги, удар был слишком сильным, чтобы она могла остаться жить. Но что делать с котенком, таким маленьким в ночи огромного недоброго города?
- Что же, я лишил тебя матери, значит, должен найти замену. ? Он посадил котенка в машину?
Егор Андреевич осторожно повернул ключ в двери, боясь разбудить дочку и жену, но они не спали. Они бастовали сидя на диване, и уставившись в телевизор. Дочка не побежала навстречу, и не бросилась на шею, а жена, не поинтересовалась, голоден ли он, как прошел день, а про поцелуй не могло быть и речи.
- Сердитесь? ? Никто ему не ответил. ? А я, между прочим, не один пришел, а с подарком.
- Что опять игрушка? У меня их вон сколько! ? надула щечки Катюшка, и стала похожа на сердитого медвежонка.
- А вот и не угадала!
Рыжие головы повернулись в его сторону, в глазах мелькнул интерес.
- А! ну тогда платье!
- Вот и нет!
Катюшка сползла с дивана, и внимательно посмотрела на отца, в руках у него ничего не было.
- Врешь ты все, ничего у тебя нет! ? обиженно сказала Катюшка.
- А вот и не вру! Посмотри-ка сюда?
Из рукава пиджака показалась усатая мордочка, и только теперь Егор разглядел, что котенок был рыжий. Испуганные глазенки таращились на маленькую девочку, тоже рыжую, веснушчатую, с огромными бантами на голове.
- Папка, папочка! Да ты волшебник! Как ты узнал мое желание? Я загадала себе на день рождения котеночка. Вот ты какой у меня папка! Вот как ты меня любишь, оказывается Ты поэтому поздно приехал, ты подарок мне искал? Мама, это самый лучши подарок за всю мою жизнь!
«За всю мою жизнь» - из уст ребенка всегда звучит комично, и уже в следующую секунду все смеялись. Родители над дочкой, а она, потому что папа и мама смеются. Не смеялся только котенок, он осторожно мяукнул, намекая, что проголодался.?
- Рыжики вы мои, - улыбнулся Егор Андреевич.
Семья сидела на полу вокруг пушистого существа, и наблюдала, как маленький красный язычок слизывал с тарелки паштет. И каждый думал о своем. Котенок сомневался, дадут ли ему еще этой вкуснятины. Катюшка решала, что же просить на следующий день рождения: собачку или братика? Даша смотрела на Егора, и думала, как ей повезло с ним. А он смотрел на них и удивлялся, что иногда любовь равняется одному котенку, и это самая большая любовь в мире.
03.11.05



История третья

Ее детство пришлось на тот период, о котором спустя несколько лет все вспоминали как о райской сказке, в которой все жили и не понимали своего счастья. Время газировки за три копейки из автомата, с сиропом, молока в треугольных пачках, дверей без замков, и отношений без зависти, это было общее время, одно на всех, потому что было огромное пространство, именуемое СССР, и от исполнения государственного гимна бежали мурашки по телу, от гордости.
Это время было еще более счастливым оттого, что пришлось на самый беспечный период человеческой жизни. Период, за который человек успевал накопить несметные сокровища впечатлений, чтобы потом всю жизнь время от времени доставать их, сдувать легкую пыль прошедших лет, расправить помятые уголки памяти, и снова бережно сложить в невидимую коробочку.
Это был не ее день рождения, своих она не помнила, а этот навсегда остался я ярким, расплывчатом пятном, как неудавшаяся акварель. Вернувшись домой из какого-то кружка (ну, кто не помнит Дворцы пионеров!), она с удивлением обнаружила, что дом полон гостей. Причем многих она не знала вообще. В квартире было накурено (вот откуда ощущение тумана в воспоминаниях), запах спиртного смешивался с потом, одеколоном «Шипр», стол уже не выглядел празднично, потому что кто-то уже спал лицом в салате, но ощущение веселья и радости витало в табачном дыму. Вообще-то, курить в квартире было не принято, но оказывается у папы день рождения, и он пригласил гостей. Папа, который ненавидел шумные сборища. Она с трудом отыскала родителей, протискиваясь сквозь танцующих. Ах, тогда не только пили, но еще и танцевали под проигрыватель-чемоданчик и немодные пластинки и пели, так громко, что слышно было с улицы.
- Папа, а тебя сегодня день рождения? А сколько тебе лет исполнилось? А я не знаю, что тебе подарить?.
- А я сам тебе подарю, посмотри в холодильник,- и он легонько подтолкнул ее, переключаясь на соседку, и беря ее нежно за талию, пока мама танцевала. Мама любила танцевать, она мечтала стать балериной, но их городе не было балетной школы.
- Иди к нам, потанцуй, - мама взяла ее за руку и повертела ее вокруг своей оси.
- Нет, я иду смотреть папин подарок?- Какой долгой была дорога до холодильника, от комнаты до кухни ? три метра, но нужно было протискиваться и проталкиваться, высвобождаться от назойливых теть и дядь, которые непременно хотели знать, нравится ли ей ходить в школу, помогает ли маме нянчить младшего братика, не хочет ли она еще и сестренку?Добравшись до холодильника, и измучившись предположениями и догадками о подарке, она с трепетом, и почеу-то страхом, открыла дверцу. И?.ого, сколько! Полка под морозилкой была набита мороженым на палочке, самым дорогим, за двадцать копеек. Просто пломбир и пломбир в шоколаде. «Как в магазине!» - подумала она, и почувствовала себя ужасно богатой, потому что только богатые могут есть мороженого сколько хочешь. Она хотела два, нет три, или даже четыре! Второе мороженое с трудом запихивалось внутрь, стало понятно, что одной не справиться. Братик был слишком маленький, он даже ложку не мог сам держать, и к тому же он спал?
- Папа, а можно я Верку позову, и Мику, ну, угощу их твоим подарком??
Через пару минут они втроем стояли перед раскрытым холодильником и любовались на цветные брикетики. Ей завидовали, ни у кого не было такого папы: мороженое покупали редко, да и то заставляли есть когда растает, чтобы горло не заболело.
Как сторожевые псы они сели у подножия холодильника, и принялись за мороженое. Есть просто так было неинтересно, и стали играть в «магазин».
- Что вам надо? ? вежливо спрашивала она у Верки.
- Колбасу. ? Отвечала Верка взрослым голосом.
- Давайте денежку, - она протягивала руку.
- Нате, - Верка, хлопала по ее ладошки, изображая передачу денег. Она делала вид, что прячет деньги в карман, открывала холодильник, и спрашивала, какую колбасу хочет Верка, с жиром (шоколадное мороженое) или без жира (просто пломбир). Верка долго колебалась, и подталкиваемая очередью в лице Мишки, выбирала «с жиром».
- А у вас есть огурцы, - спрашивал Мишка.
- Есть. Вам сколько граммов?
- А можно два?два килограмма?
- У нас мало осталось, - недовольно сказала она,- на всех не хватит, а другие тоже хотят. Верка многозначительно кивнула.
- Тогда один, - согласился Мишка?
Оказалось, что съесть мороженого сколько хочешь невозможно, и они растерянные стояли у открытой дверцы холодильника, и смотрели на мороженное, толи стараясь запомнить его на всю жизнь, толи пытаясь его съесть хотя бы глазами?
На этом черно-белая пленка воспоминаний обрывалась. Сколько она не силилась вспомнить, куда делось остальное мороженое, не могла. А может это и хорошо, что его оставалось много, чтобы на всех хватило?

04.11.05.





Поэт

Жил-был Поэт. Он сочинял изумительные стихи. Они волновали душу и звали в прекрасные дали, они заставляли плакать самых жестоких людей от счастья, грустить самых веселых, и смеяться самых грустных.
Иногда он приходил в какой-нибудь ресторанчик, куда пускали без галстука и в обычных джинсах, садился у барной стойки и ждал. Иногда недолго, а иногда и до закрытия ресторанчика. Он ждал какого-нибудь сентиментального одинокого обладателя толстого кошелька.
Обладатели толстых кошельков на самом деле не были сентиментальными, но стоило им пропустить стаканчик-другой, и они становились сущими детьми, пособными умиляться и плакать. Почти всегда им хотелось с кем-нибудь поговорить о возвышенном, о том, что счастье не в деньгах, что счастье, это семья, дети, жена?Что человеку нужно совсем мало. Поэт поддакивал, а потом начинал читать стихи. Он умел это делать по-особенному проникновенно, у него был приятный голос, немного грудной, и бархатный. Он западал в души, проникал в самые потаенные кармашки человеческой сущности, и выворачивал ее наизнанку?Как правило его приглашали к столу, сытно кормили, оставляли визитки, требуя, чтобы он непременно позвонил затра, потому что такой Поэт должен стать известным на весь мир, что с их-то связями ничего не стоит выпустить книгу, нет сотни тысяч книг во всех уголках земли!
Поэт звонил?Книга? Ах, да!....Но вы же понимаете, то было вчера, а у нас совсем другой бизнес?.И где гарантия, что ваши книги начнут приносить прибыль. Извините, но в наше время стихов не читают, вот ежели бы детективы писали, ужастики, фентэзи, на крайний случай, то ,возможно, стоило бы попробовать,?но стихи, это, извините, коммерчески невыгодно?.
Близкие считали Поэта просто лентяем. Что тт трудного написать четыре или десять строк? Если бы ими можно было прокормиться, тогда другое дело. Знакомые всякий раз предлагали ему то одну, то другую работу, но Поэт был настолько рассеян, что через месяц его оттуда выгоняли. В конце-концов знакомые отстали: кому охота краснеть за другого.
Любимая женщина долго ждала, когда он станет знаменитым, как он ей обещал. Но пустой холодильник, и сломанный каблук на неновых туфлях, заставили ее собрать чемоданы, и уйти, оставив на столе папку с посвященными ей стихами?
Он долго смотрел на листок, где е красивым почерком было выведено «ПРОСТИ». Он не осуждал. Он понимал: любовь нельзя прокормить рифмами, любовь понятие физическое, она требует плоти, тепла, еды и хоть чуточку комфорта?.
Он дал объявление в газете, и за гроши начал сочинять поздравления к чужим именинам и праздникам. Скоро дело пошло веселее, он повысил плату за свои труды, но клиентов стало еще больше. Он не выходил из дому, он исписывал тонны бумаги. Ах, это было не трудно, придумать поздравление для начальника, мужа, дедушки, бабушки, невесты. Люди нуждались в легкой лести и признаниях в любви, они были не равнодушны к поэзии, особенно в форме дифирамбов?
В доме сытно запахло полуфабрикатами из супермаркета. Новая одежда приятно обнимала тело. Появилась женщина. Ему не очень нравился запах ее духов, но она умела разогревать пиццу в микроволновке, варить пельмени из пакетиков, и приходила не раньше семи вечера, иногда оставалась, чтобы утром уйти, не разбудив его, без шума прикрыв за собой дверь, и осторожно поворачивая ключ в замочной скважине.
Однажды женщина пришла с букетиком. Беленькие шарики капельками висели на тонком себельке, широкие зеленые листья, как теплые ладони укрывали благоухающие веточки?
- Ландыши? зимой?
- Милый, - и его почему-то передернуло от этого обращения, - Милый, - повторила женщина, на дворе весна, и скоро лето?
Он подбежал к окну. Отодвинул занавеску, солнце ослепило его. За окном деревья блестели новой зеленью, небо, свежевыкрашенное бирюзовым, было украшено пушистыми облачками?Восторг подкатил к самому сердцу, и приготовился выплеснуться стихами, но вместо этого на ум шло только:
«Поздравляю-желаю?..
долгих лет - прекрасней нет?
детектив ? ваш любимый коллектив»?.
Поэт смотрел за окно, и понимал, что не может найти нужных слов, а улица дразнила весной, сверкающими на листьях каплями дождя, смехом детей, и щебетом птиц. Он подошел к столу, взял лист бумаги, что-то написал на нем, прочитал и тут же разорвал. Он взял другой ?.еще один?.и еще ?.
Женщина впервые видела его в таком состоянии, казалось, он внезапно смертельно заболел. Лицо осунулось, глаза горели неестественным блеском. Сначала маленькой искрой, а потом огромным огнем заполыхал в нем огонь дикой злобы, которую он вымещал на безмолвных листах бумаги, горой возвышавшихся возле стола?Женщина предложила вызвать врача, и впервые за все время услышала поток непристойной брани. Она была не из тех, кто обижается. Пождав ярко накрашенные губки, она молча собрала в ванной свои вещи, швырнула на стол ключи, и впервые хлопнула входной дверью, штукатурка с облегчением свалилась с потолка?
Еще некоторое время в комнате ощущался запах ее невкусных духов, но уже к вечеру свежий ветер, гулявший по квартире, выскреб самые крупицы приторного аромата. Но Он этого не заметил. Он был пьян, в стельку?
Он понимал, но боялся поверить? Ему казалось, что завтра утром, он снова будет Поэт, а не Сочинитель поздравительных стишков. Но утро сменяло утро, день бежал за днем, ползли неделя за неделей, а он не мог написать ни одной строчки, способной волновать и открывать мир заново, неожиданно, ярко. Голодный он бродил по улицам, он надеялся, что голод и свежий воздух помогут вернуть ему то состояние, когда слова сами сплетались в дивные узоры звука и смысла?.
Он даже позвонил Женщине, Которой Посвящал стихи, но еще больше рассроился, ей больно его вспоминать, и она не хочет новых ран. Разве он делал ей больно?
Вопросы, вопросы, вопросы?А он искал ответ. Не тот, страшный, который он знал, а тот, который мог бы оправдать его. Разве от именинных стишков люди не получали удовольствия, разве, не смог он накормить себя и Другую Женщину? Он больше не работал на заказы. Друзья крутили у виска: ненормальный, так хорошо все шло! Все шло как по маслу, да не в ту степь?
Он умер, когда понял, что никогда больше не будет Поэтом. Как только его не стало, люди собрали все его стихи. Самое лушее издательство выпустило книгу, с прекрасными рисунками, подстать его необыкновенным стихам, высокого качества бумага гордо несла волшебные знаки его тревог, любви, печали, радости и грусти?Друзья и знакомые быстренько настрочили мемуары о детстве, юности и других периодах жизни Поэта, это было прибыльно. Женщина, Которой посвящал стихи открыла музей в его квартире, Женщина с невкусными духами, давала интервью о невыносимости его характера?
Каждый день на его могиле появлялись свежие цветы. Их приносила Та, Которую Он Не Любил, но которая знал наизусть все его стихи?.

02.11.05

[stud_muffler]

Неореализм...

[Маркони]

Неореализм...

+ неоромантизм.
ИМХО, пара рассказов запросто смогут быть напечатаны в хорошем детском издании.
зы: история про Поэта почему-то напоминает мне жизнеописание Макаревича, как я его себе представляю.

[Валера Хренников]

Лилия, вы балуете нас Представляю, так вот, в день писать по рассказику. Не слабо.

[Лилия]

Спасибо, вам, родные мои! за внимание и поддержку.

Остапа понесло ....Валера, я начинала их в разное время, а заканчивала вот так, по ночам, рассказ... Луна, по-видимому вступила на правильную волну...

Маркони, вот про поэта мне один человек сказал, что он ничего не понял, а у тебя даже ассоциации...

Stud, приятно что ты в числе первых читателей, лестно..


СПАСИБО

[Маркони]

Маркони, вот про поэта мне один человек сказал, что он ничего не понял, а у тебя даже ассоциации...

Это ж мое любимое занятие - "пртягивать зА уши" ассоциации и навешивать ярлычки..

[stud_muffler]

Stud, приятно что ты в числе первых читателей, лестно..

Я только со второго захода осилил...

[Бак Лажан]

Сохранил, постепнно осиливаю.

(После внимательного и вдумчивого прочтения СНИП 2.07.01-89 в 50 страниц, сил на прочтение чего-либо еще почти не остается... )

[СВГ]

ниасилил

[Мритью Локи]

ниасилил

Я тоже

[АлеХоХляЦЦ]

ниасиливал

[СВГ]

ниасиливал

Я тоже

[Лилия]

Я тоже 

Почему???



СВГ и Саня, вы оправдали мои надежды


Stud, понимаю, за раз мне тоже не по плечу

Бак, СНИПы - это еще та поэзия, вот когда я работала в библиотеке, так ни одного и не прочитала, а ведь они шли нарасхват, и всякого рода ЖБК и пр.


Маркони, ярлычки всегда приятно навешивать, опять же для порядку

[СВГ]

Почему???
СВГ и Саня, вы оправдали мои надежды  
Stud, понимаю, за раз мне тоже не по плечу

Бак, СНИПы - это еще та поэзия,   вот когда я работала в библиотеке, так ни одного и не прочитала,   а ведь они шли нарасхват, и всякого рода  ЖБК и пр.
Маркони, рлычки всегда приятно навешивать, опять же для порядку

Всем доталось, никого не забыла!

[Мритью Локи]

Почему???

Я растроилась, когда дошла до места, где они к папе в город приезжают, дальше просто не стала читать
Зато я сегодня дополнения к МГСНу 01-99 изучала

[Alp]

Хорошо.
Только грустно очень.
Ты - русская...? ... этот извечный минор..
Спасибо.

[Eva]

Все осилила
другие твои вещи нравились больше
Эти - временами как отчет о событиях и развитие сюжета предсказуемо.
Сорри

[Бак Лажан]

Первое и третье - уж больно слезоточиво(местами до сюсюканья - ах, как им, бедным малюткам плохо(нам, что ли, хорошо?) ). В целом - талантливо, мне так показалось, читается легко и эмоции усваиваются незаметно, как байеровсий аспирин. На мой вкус - несколько бесхитростно, хочется витиеватости в духе Борхеса или поверхностной простоты - бесконечной многослойности, как у Кортасара. Короче: Побольше цинизма, Киса, народ это любит. (С) О. Бендер.

[Объектифф]

Ну и что?
А ни чеччо такого сентименты соплимвые и всё!
и букав синно много,за раз не прочитаешь
И ващще!

-Папа,ты обещал в зоопарк сходить.
-Папа обещал-папа сходил...

Про котенка-как то недосказанно.
Поэт:Не харахтер,оцстой,бабник.

Когда читал,чуть не заплакал,но не заплакал.

[Мритью Локи]

Про котенка-как то недосказанно.
Поэт:Не харахтер,оцстой,бабник.

СУБЪЕКТИФФ