Читаем..., книги..)) Опции

[Eva]

Читаю Набокова "Король, дама, валет". Подумалось о том, как дорого мы платим за прогресс - разменяли по-большому счету чувствование на владение информацией. Грустно стало в очередной раз.

[СВГ]

Грустно стало в очередной раз.

Читай поменьше этой желтизны

[Eva]

Читай поменьше этой желтизны

Он не был китайцем

[СВГ]

Он не был китайцем

ато был педофилом

[Eva]

зато был педофилом

[Объектифф]

Подумалось о том, как дорого мы платим за прогресс - разменяли по-большому счету чувствование на владение информацией.

Верно, только владеем ей не мы. мы потребляем от владеющих.

[Валера Хренников]

Во-во! Я видал, интересно.

Боже, боже, что случилось
Отчего же всё кругом...

Пришлось ему пожертвовать этой красивой синкопированной рифмой.

...

Я сейчас пересматриваю этот фильм, настолько понравился.

Там после того, как он Пастернака поздравил с виртуальным получением Нобелевки, была чморящая его статья в "Правде", её показывали, и один из подзаголовков промелькнул:

От эстетства к моральному падению

Это круто, делаю своей подписью

[Eva]

Верно, только владеем ей не мы. мы потребляем от владеющих.

я имела ввиду протсо объем инфы, которую мы потребляем, а не качество
так что мы тоже ею вполне владеем

[Объектифф]

Наткнулся на С.Щедрина. Г. Головлёвы.(Для среднего и старшего школьного возраста)
Читаю.
Открываю заново. Например:
Иудушка:
-Нынче, маменька, и без мужа всё равно что с мужем живут.Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались-и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.

130 лет назад написано.

[Доныч]

Наткнулся на С.Щедрина. Г. Головлёвы.(Для среднего и старшего школьного возраста)
Читаю.
Открываю заново. Например:
Иудушка:
-Нынче, маменька, и без мужа всё равно что с мужем живут.Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались-и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.

130 лет назад написано.

Да у С.-Щедрина практически всё - на злобу дня сегодняшнего.

[Валера Хренников]

Читаю Сорокина "Путь Бро". А ведь довольно хорошо пишет. Не Набоков, конечно, но вполне приличный по уровню писатель. Читается легко, язык хороший, интрига есть и т.д.
http://www.srkn.ru/texts/bro_part01.shtml

[Alp]

У Чэнъэнь. " Сунь Укун - Царь обезьян".
Красотишшша!

[СВГ]

У Чэнъэнь. " Сунь Укун - Царь обезьян".
Красотишшша!

на коо ругаешься?

[Бак Лажан]

Перелистал-освежил в памяти - "Романтиков" Паустовского...

[Валера Хренников]

Прочитал "Бро" - ничего так. Только навязчиво, конечно. Лёд, лёд, мясные машины, мясные машины ... Чтобы выяснить, на ту ли же тему у него написан роман "Лёд", открыл его и поискал, есть ли там словосочетание "ледяной молот". Конечно, есть. Это не значит, что плохо, но понятно, что это уже уровень скорее чтива или сериала, если первести на язык кино. Наиболее интересно начало, раскручивание сюжета, пока ещё интрига присутствует..

Поэтому решил что-нибудь "не ледяное" из него прочесть. Например, "Тридцатую любовь Марины". Сорокин, конечно, ещё тот литератор, любит подмешивать говнецо в мёд повествования. Видимо, это делает его современным писателем. Мда. На первой же странице, с позволения сказать, "перл" "припас". Небось, вынашивал его в своих замыслах специально, думал же наверняка, как бы позаковырестей начать роман ...

Марина вошла, дверь с легким грохотом захлопнулась, открыв массивную фигуру Валентина. Виновато-снисходительно улыбаясь, он повернул серебристую головку замка и своими огромными белыми руками притянул к себе Марину:

? Mille pardons, ma chérie...

Судя по тому, как долго он не открывал, и по чуть слышному запаху кала, хранившегося в складках его темно-вишневого бархатного халата, Маринин звонок застал его в уборной.

Они поцеловались.

[Валера Хренников]

Читая Сорокина, я в вижу, что он по праву достиг успеха как писатель, поскольку он может достоверно как бы перевоплощаться, достоверно отражать взгляды как какой-нибудь лесбиянки-диссидентки, так и, допустим, хорошего убеждённого коммуниста. Т.е. изображать реально, без всякого стёба, так, чтобы струны души реально цеплялись.
Наверно, в этом более глубокое понимание того, что такое настоящий современный писатель. Это, наверное, человек циничный, умеющий смотреть на вещи отстранённо (в этом современность) и одновременно с этим тонко чувствующий и умеющий делать достоверные вещи в самых разных стилях (в этом "настоящесть").

И ведь это написано ещё в застойные годы, тогда было достаточно и более примитивно-одностороннего подхода для успеха в узких кругах, допустим, просто тупо гнать на советскую власть, как делали многие "интеллигенты". Сорокин же доказывает, что он может и коммунистическую идею двинуть так, что шолоховы отдохнут.

Т.е. всё относительно, лишь перевоплощение абсолютно

...
Он надолго остановился перед вариантом рабиновского «Паспорта», потом повернулся к ней:

? Ну вот объясни мне, пожалста, чт хорошего в этом?

Марина перевела взгляд на слабо освещенную ночником картину:

? Ну... она очень правдивая...

? Правдивая? Что здесь правдивого? Тут злоба голая и больше ничего...

? У него тяжелая судьба...

? У нас у каждого тяжелая судьба! ? резко перебил ее Сергей Николаич, засовывая руки в карманы и прохаживаясь по комнате. ? Дядя вон мой ? Володя. Никакой не художник, не поэт. Столяр обыкновенный. На войну пацаном пошел. Под Киевом обе ноги оторвало. После войны на протезах в техникум поступил, а в сорок восьмом его посадили еизвестно за что. Пять лет отсидел, туберкулез нажил. Потом реабилитировали...

Он помолчал, разглядывая начищенные концы своих ботинок, затем продолжал:

? Ни жены, ни детей. И пенсии-то по-настоящему не нажил. Живет под Подольском, работает сторожем. Тут, казалось бы, любой на весь свет окрысится. А он...

Сергей Николаич повернулся к ней, приложил руку к груди:

? Видела б ты этого человека. У него ни гроша за душой, кроме костылей и нет ничего. А я вот, сколько его ни вижу, ? никогда нытья от него не слыхал. Никогда! И чтоб он на судьбу пожаловался?! Такого не было! А эта картина? Он-то щас сам где?

? Рабин? В Америке...

? Вот! В Америке. И наверно уж не под забором умрет, а в теплой кроватке. Так вот когда он эту мазню царапал, он знал, знал, что в Америку подастся! Знал! Стало быть ? врал! А ты говоришь ? правдивая картина. Ложь! Ложь и злоба. Ну чему она научит? Лжи и злобе. Он-то сам наврал, да и смотался, а ты вот, твое поколение, которое на таком вот говне выросло, теперь и расплачиваетесь!

Он замолчал, раздраженно потирая раскрасневшиеся щеки, подошел и сел рядом на край тахты:

? Знаешь, Марина, я человек, в принципе, темный, необразованный.

? Ну, не скромничай...

? А чего скромничать. Правда есть правда. Школа, техникум, армия, институт заочный, завод. Был и рабочим, и мастером, и замначальника цеха и начальником. А щас вот ? секретарем парткома избрали. Так что на выставки ходил редко, в измах не силен. Но одно я знаю четко: вся вот эта зараза никуда не ведет. А вернее, ведет ? за границу. А тут ? все злобой, пьянками и сплетнями кончается. Все ваше дурацкое диссидентство.

? Почему дурацкое?

? Потому что дурацкое и есть. Ну что в нем хорошего, вдумайся! Кричать, критиковать, насмехаться? Ты думаешь, мы не знаем ничего, а вы нам глаза открыли?

? Нет, я так не думаю, ? Марина устало привалилась спиной к стене.

? Пойми, критиковать легче всего. А труднее ? дело делать. По-настоящему, по-деловому. Делать дело. А не гадать, как спасать Россию...

? Но система-то советская никуда не годится...

? Кто тебе сказал?

? Ну как же... все говорят...

Он насмешливо тряхнул головой:

? Если б она никуда не годилась, нас бы давно уж раздавили. И места б мокрого не осталось.

? Ну, это слишком...

? Не слишком. В самый раз! ? отрезал он и крепко положил руку на Маринино вельветовое колено. ? Вот что, Марина Ивановна, давай-ка потолкуем по-мужски. Скажи, ты русская?

? Русская.

? Родилась где?

? В Подмосковье.

? В России, стало быть. И живешь в России. В Америку не собираешься мотать?

? Да нет...

? Так. А теперь скажи, ты советских людей любишь?

? Ну, я всех людей люблю...

? Нет, скажи, ты наших любишь? Наших! Понимаешь?! Наших! Любиш?

Марина грустно улыбнулась, вздохнула. Этот крепкий человек в белой рубашке, с неуклюже завязанным галстуком, с широкими грубыми ладонями, смотрел своими серо-зелеными, слегка пьяноватыми глазами пристально и требовательно.

Марина невольно перевела взгляд на висящую над столом фотографию: два одинаковых лица с одинаковым выражением смотрели на нее, но как по-разному они смотрели! Одно ? далекое, расплывчатое, сероватое, смотрело призрачно и равнодушно, другое ? совсем близкое, живое, разгоряченное, с бисеринками пота на лбу упиралось своим упрямым взглядом в ее глаза и каждым мускулом ждало ответа.

? Ну я... ? пробормотала Марина, ? я не знаю...

Дальнее лицо смолчало, а у ближнего быстро задвигались упрямые губы:

? А я знаю! Знаю, что люблю! Любил, люблю и буду любить свой народ! Потому что другого народа мне не дано! И Родины другой не дано! Потому что родился здесь, рос, по траве по этой босиком бегал, голодал, мерз, радовался, терял, находил, ? все здесь! И человеком стал здесь, и людей понимать научился. Понимать и любить. А вот они! ? Его палец метнулся в стороу картины. ? Они не научились! Хоть и не такими уж дураками уродились! Ни любить, ни понимать! И были чужаками, за что и выперли их из страны к чертовой матери! Ты вот говоришь ? правда, правдивая! В том-то и дело, что правда у каждого своя! Они не нашу писали, а свою, свою, западную! А у нас-то она совсем другая! Наша! Понимаешь?

Он сильнее приблизился, оперевшись руками о тахту:

? Понимаешь?

Марина инстинктивно подалась назад от этого яростного напора искренности и здоровья, но прохладная стена не пустила.

Его глаза были совсем близко.

Из них исходила какая-то испепеляющая горячая энергия, от которой, нет, не делалось жутко, наоборот, ? Марину охватило чувство понимания, теплоты и участия, она вдруг прониклась симпатией к этому угловатому человеку, стремящемуся во что бы то ни стало поделиться собой, переубедить ее.

Она улыбнулась:

? Я понимаю... но...

? Что ? но?

? Но... а может, ты ошибаешься?

Он отрицательно покачал головой:

? Я сейчас не от себя говорю. Я могу ошибаться, конечно. А народ ошибаться не может. Триста миллионов ошибаться не могут. А я с тобой от имени народа говорю.

? Но ведь... а как же ? тюрьмы, лагеря?

? А что ты хочешь? Весь мир против нас. И внутри и снаружи мерзавцев хватает, которые по-новому жить не хотят.

Он убеждающе раскрыл перед ней свои широкие ладони:

? Ты знаешь, что такого эксперимента в истории еще не было? Не было! Мы первые по этому пути идем, многое не получается. А почему? Да потому что мешают, понимаешь? Старый мир мешает, как может! И сейчас вон особенно ? Рейган совсем озверел, прямо к войне готовится. Хотя могу тебе откровенно сказать ? никогда они войну не начнут, никогда. Потому что трусы они, боятся нас. И обречены они, это точно. Истерия вся от слабости. А мы ? как стена. Нас ничем не остановить, кроме силы. А силу они боятся применить, потому что у всех виллы, кондишены, машины, жратва изысканная, куча развлечений. А у нас-то этого нет ничего. Пока. Потом, когда их не будет, на гонку вооружения тратиться не придется ? все будет. Но пока нет. И терять нам, стало быть, нечего. Ясно? Поэтому, если мы схлестнемся с ними, они проиграют, это точно. А главное, ты пойми, мы ? это будущее. Мы ? это... как тебе сказать... слов не хватает... в общем... я вот нутром чувствую, что правда на нашей стороне! Как пить дать!

Он замолчал, вытер со лба пот тыльной стороной ладони.

Голубой свет искрился в его редких мягких волосах, скользил по упрямым скулам, затекал в складки рубашки.

Привалившись к стене, Марина молчала.

В ней происходило что-то важное, она чувствовала это всем существом.

Сумрачная, призрачно освещенная комната казалась нереальной за его широкими плечами. Там, в полутемной мешанине вещей голубоватыми тенями застыло прошлое ? разговоры, пьянки, поцелуи, переплетенные тела, ожесточенные споры, вольнодумные мысли, тайные встречи, вера, надежда, любовь и ОН.

Марина напряженно вздохнула:

? Принеси, пожалуйста, спички...

Сергей Николаич встал, пошел на кухню.

Когда они закурили и дым, расслаиваясь, поплыл по комнате, Марина спросила:

? Скажи, а ты веришь в коммунизм?

Прохаживаясь, он серьезно кивнул:

? Верю.

? Серьезно?

? Абсолютно.

? Когда же он наступит?

? Когда не будет капиталистического окружения.

? Но ведь пока-то оно существует...

? Разве что пока.

? Ну а каким ты коммунизм представляешь?

? Хорошим.
....

http://www.srkn.ru/texts/marina_part8.shtml

[О_л_е_г]

Людмила Улицкая "Даниэль Штайн, переводчик". Может быть, здесь уже писали, я пролистал немного -вроде бы нет.
На мой взгляд, "настоящая" литература; не то, что порой с некоторым пренебрежением называют женской прозой.
На мой взгяд опять-таки, действительно стоит читать, хотя вкус - дело сугубо индивидуальное.)

[Евгений Румянцев]

Впал в детство. С удовольствием перечитываю Кира Булычёва

[О_л_е_г]

Да, интересно. Прошло поколение - и мало кто из моих ровесников хотя бы слышал о нём, ещё меньше -читали. Я вот не читал, честно признаюсь)

[Бак Лажан]

А Владислава Крапивина?