Проявляем национальную идею России., Альтернативы атлантизму:) Элементы. Опции

[Rio]

Такое не предлагать, это само собой разумеется
Нужно что-нибудь еще, сверх этого

[Объектифф]

Извините господа,усталость мало помалу спала, упала и выспалась.

Водкой ли шампанским ли,национальную идею не залить.
Можно без интереса,уважения,понимания в конце концов,объявить например,что французсое самосознание определяется потреблением(или нет)
вина,а немецкое-пива.
Тупо и глупо.

Национальную идею России не надо проявлять или озвучивать, она есть,была и будет.Это славянское православное христианство.

Мне кажется уместным в этой теме разместить рассказы Новосибирского краеведа, историка и писателя Анатолия Садырова.

                                1798 год
                                    ОБИДЫ НЕ ЧИИТЬ

    Рядовой Семипалатинского гарнизонного гвардейского полка Сибирской дивизии Фома Савельев, сын Мингалёв, определён инвалидом и отпущен от службы. Бывший государ-ственный крестьянин ещё в 1760 году был отправлен в рекруты и прослужил 38 лет. Ему вручили «пашпорт»,где записано все. «..Грамоте неумён. Холост. Лицо смугло, волосы серы. Ростом 2 аршина 3 вершка?Обиды не чинить. По миру не ходить. Кормить общиной. По смерти похоронить с почестями».
    С уважением везут Фому от деревни к деревне все ближе к левобережным местам. Хлебосольно угощают. Не часто встретишь 70-летнего старика в мундире солдата. В деревне Верхние Чемы упросил крестьян дать возможность пешочком до родной деревни прошагать, почувствовать стопами мяготу земли, подслеповатыми глазами узреть то, что в молодости волновало красотой.
    Виднеется на пригорке деревня Малое Кривощёково. Думы петляются, резвятся, исчезают в разлёте. Томлёное сердце проснулось, всколыхнуло память сорокалетней давности. Не замечает солдат, как росится дождь и мокнет его полуизношенная форма. Вспомнил проводы, жену Елену, в девичестве Суслину, дружков.
Поди все померли?И тут с головы до ног облила солдата грязью пролетевшая пара. Бросил солдат недоумённый взгляд на удаляющуюся телегу и весёлого возницу, покачал головой.
      Подумал спуститься к берегу Оби, обмыть и почистить форму да решил: к младшему брату иду, и такому будет рад.
      Отыскал глазами на придорожной обочине бугорок, сел прямо в грязь. Обида прижала старое сердце солдата. Сидит размышляет. Вспоминает, как молодым солдатом трижды бит батогами, а обиды не чувствовал. Глянул на черную пролетающую тучку, приподнял-ся. Видит, из деревни одна, вторая, третья? подводы едут, лошади рысью бегут. Солдат всегда солдат. Подтянул ремень, поправил мокрый мундир. Подводы остановились. Муждики поскакали с телег, окружили Фому Савельича.
    -Откуда будешь, солдат?
    -Тутошний я. Фома, сын Мингалёва..
    -Братцы! Мало, что солдата обидел и ещё похвалился жене. Он нашего земляка облил грязью. Поехали, пока не остыли! Миром судить дурака!
    Подхватили солдата, усадили на подводу и к сборной избе. Привели связанного Кривошапкина. Он ращал глазами, кривил в презрительной гримасе лицо, а руки дрожали, словно листья осины.
    -Сергунчик, подтверждаешь миру, что ты обидел солдата?- спросил стороста деревни.
    -Какая тут обида? Не я придумал дождь.- ответил Кривошапкин.
    -Ты смеешь издеваться над миром?- крикнули из толпы.
    -Вот придумали! Человек он чина нижнего. Пойдёт в Обь, окунётся ? и одежонка чистая. Вспомните, батюшка нам говорил: даже Христос позволял себя поносить и истязать,- усмехнулся Кривошапкин уголком морщинистого рта.
    -Хватит его дурной лепет слушать,- громко крикнул Иван Половников.- Не унаследовал он от отца Григория ни гордой осанки, ни здравого ума. Давайте его поистязаем, а потом востребуем солдата одеть в новый кафтан, мундир постирать и устроить в своём доме встречу с земляком Фомой.
      Мужики, не дожидаясь, пока староста спросит согласия остальных, начали тузить Кривошапкина.
     
      Чарки наполнялись и опорожнялись. Хозяин, охая, с ненавистью поглядывал на земляков. А хозяйка, в девичестве Суслина, угощая лакомыми кусочками солдата, подела к нему. Смерили они друг друга взглядом.
    -Постарела я, Фома?
    -Постарела, Елька. Не виню, что не дождалась. Кому под силу сорок лет ждать? Солдату! Но экий болван у тебя второй муж.



                                                      1919 год
                                                      КТО ТЫ?

  В феврале 1919 года крестьяне Бугринской волости провожали военнопленных домой. Из села Бугры 50 человек. Это были мадьяры, поляки, итальянцы, австрийцы и русские.
    Русский военнопленный Фуштор Николай прожил более года у крестьянина Степана Рожкова. Войтович Иван работал на пивном заводе. Рошенюк Петр жил у вдовы Евдокии Чайгорской. Гостюк Григорий у Матрены Шевелевой..
    Провожали военнопленных и крестьяне д. Нижние Чемы- 14 человек, д. Верхние Чемы- 8, д. Вертково- 10?
    Голова Бугринского волостного управления Василий Яковлевич Яров велел волостному сторожу Григорию Чернову выдать военнопленным необходимые вещи и обувь. Но тот не проявлл прыти к выполнению приказа.
    -Пошто медлишь, Григорий Иванович?
    -Так обчество возражает. Домохозяева возле амбару приговор приняли?
    -Опять за самодурство! Есть высочайший приказ. Его надо выполнять.
  В сторонке от амбара кругом стояли военнопленные. У многих золотистые головы покрыл снег, на ногах рваные лапти, подвязанные веревками.
  Крестьяне и крестьянки плотными рядами загораживали амбарную дверь.
  Председатель управы снял шапку, поклонился.
  -В чем причина вашей базулы? Они есть наши военнпленные и мы должны их  спровадить домой не чахоточными. Мы должны их одеть, обуть- дать хлеба и сала на дорогу. От нашей доброты мы хуже жить не будем.
  -Всё это так,- проговорил Ефим Андреев.- Мы с тобой, Василий Яковлевич, о доброте нашей не расходимся. Только тут дело не в баловстве и не в своевольничестве, а сурьёзное дело. Потому как посмотри, сколько нас, мужиков, на германском фронте воевало? Я. Вот мой сосед Василий Шмаков, рядом с ним Максим Шевелев. Вон Парфен Сташкевич?
Это я к тому, что мы вернулись с фронта инвалидами. А сколько наших землков на чужбине землицей засыпаны? А вон стоит военнопленный Сергей Пермяков. Мы воевали, а он сдался в плен к немцам, а потом попал в плен к нам. Кто он?! У меня жил Александр Самсонов. Ни один вечер мы с ним проговорили. И знаете, граждане и гражданки, нет в нем этого стержня- русского государственного стержня. В одном из боёв с немцами он бросил ружьё и поднял руки. А потом вместе с немцами да мадьярами стрелял в русских.
  -Так что ж Александр голый пойдёт домой?- спросил голова.
  -А ты не думаешь, Василий Яковлевич, что его девица ждет с Георгиевским крестом? Наш приговор такой: одеть, обувью и провиантом снабдить всех иноземных военнопленных. А русских, по мере того, как каждый на колени упадет и прощения попросит. И заверит нас, что дети его за Россию живота не пожалеют.
  -Ну хоть шинельки им выдайте, пока они с духом собираются?- спросил Яров.
  -Нет!- разом вскрикнул собор.
  Иноземным лицам раздали вещи. Но они не расходились. Они стояли и смотрели, как один за другим военнопленные русские снимали косоворотки, оставаясь голыми, падали на колени пред сотенной толпой, целовали нагрудный крест и кланялись, что они и дети их, и внуки верой и правдой будут служить России.